Главным аргументом антитринитариев всегда было утверждение, что термин «Троица» отсутствует в Священном Писании. И действительно, первым, кто ввел это понятие в православное богословие, был один из ранних христианских апологетов святитель Феофил, епископ Антиохийский (+180), употребивший его в своем «Послании к Автолику». Однако значит ли это, что учение о Святой Троице вообще не имеет никаких оснований в Библии? Вовсе нет.
И наша с вами задача обнаружить, осмыслить и усвоить все те библейские свидетельства, которые приоткрывают нам тайну Святой Троицы, которая заключается в том, что Бог един по Существу, но Троичен в Лицах, или Ипостасях: Отец, Сын и Святой Дух, Троица единосущная и нераздельная. Каждое Лицо Пресвятой Троицы есть Бог, но Они суть не три Бога, а суть Единое Божественное Существо. Теперь попытаемся разобраться в библейских корнях этого церковного учения.
Очень часто сектанты задают следующий вопрос: «Если Бог – Троица, то почему Он не сказал об этом прямо, а предпочел прикрыть эту важнейшую и принципиально важную информацию о Себе неким ореолом таинственности?». На этот и подобный вопросы необходимо ответить, что Писание неоднократно со всей ясностью свидетельствует об абсолютной непознаваемости Божества. Мы можем лишь в большей или меньшей степени приблизиться к пониманию того, каким есть Бог, но о том, чтобы всецело, во всей полноте, уразуметь Его сущность нашим ограниченным человеческим разумом, конечно же, не может быть и речи.
Приведем хотя бы некоторые тексты из Библии. Один из друзей праведного Иова совершенно справедливо говорил: «Вот, Бог велик, и мы не можем познать Его» (Иов. 36:26), и в другом месте той же Книги Иова непознаваемость Бога поэтически раскрывается в форме риторических вопросов:«Можешь ли ты исследованием найти Бога? Можешь ли совершенно постигнуть Вседержителя? Он превыше небес, – что можешь сделать? глубже преисподней, – что можешь узнать? Длиннее земли мера Его и шире моря» (Иов. 11:7-9).
Даже многие гораздо более простые вопросы, чем познание сущности Бога, в Писании прямо называются тайной. В Послании к Колоссянам Павел желает своим адресатам совместно приложить все усилия «для познания тайны Бога и Отца и Христа» (Кол. 2:2). По его мнению, отношение Христа и Его Церкви также глубоко таинственно: «Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви» (Еф. 5:32). Раскрывая великую истину о будущем всеобщем воскресении мертвых, Павел пишет: «Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся» (1 Кор. 15:51–52).
Поэтому, мы должны понять, что существует множество Божественных тайн, которые невозможно постичь рациональным путем. А приступать к важнейшему и глубочайшему вопросу о сущности Бога необходимо не с гордостью, не с амбициозным самомнением и дерзким чувством собственной мнимой исключительности, как делают это сектанты, а только со смирением, благоговением и священным трепетом.
Однако Бог, несмотря на бесконечную ограниченность человеческого разума, все-таки открыл некую информацию о Себе, косвенно, а иногда и совершенно очевидно, указывающую на троичную природу Бога. Теперь остановимся подробнее именно на этих библейских местах.
Начать нужно с самого первого стиха Библии: «В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт. 1:1). При всей своей кажущейся простоте, этот стих сообщает нам о Боге гораздо больше, чем представляется на первый взгляд. Дело в том, что в древнееврейском оригинале фраза «в начале сотворил Бог» по-русски звучит так: [берешит бара элохим]. Слово [элохим] является существительным мужского рода, но, что очень важно, множественного числа, и дословно переводится как «Боги», в то время, как глагол «бара» стоит в единственном числе и переводится словом «сотворил». Поэтому буквальный дословный перевод этой фразы должен звучать примерно следующим образом: «В начале сотворил Боги небо и землю».
Такое парадоксальное сочетание прилагательного и существительного в единственном и множественном числе в рамках одного словосочетания, конечно же, не случайно, как и все в Библии. Уже с первого стиха Священное Писание начинает приоткрывать нам великую тайну о том, что Бог – един, но, в то же время, в Нем присутствует некая множественность.
Кроме этого, в Книге Бытия присутствуют несколько других эпизодов, доказывающих, что в Едином Боге есть несколько Лиц, или Ипостасей. И мы можем проследить этот библейский факт, даже не обращаясь к языку оригинала, но тщательно исследовав классический русский Синодальный перевод Библии.
Вот что говорится, например, о сотворении человека: «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему и по подобию Нашему» (Быт. 1:26), а уже в 3-й главе мы видим такие слова: «И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас» (Быт. 3:22). Перед Вавилонским рассеянием, как бы размышляя вслух о предстоящих событиях, Господь говорит: «Сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого» (Быт. 11:7). Совершенно очевидно, что во всех этих стихах Бог обращается к Самому Себе не в единственном, но во множественном числе. Поэтому эти стихи являются еще одним важным этапом в постепенном процессе раскрытия на страницах Писания великой истины о троичности Бога.
Подробнее в контексте рассматриваемой темы необходимо остановиться на таинственном явлении Аврааму трех странников у дубравы Мамре, которое описано в 18-й главе Книги Бытия, и которое вдохновило прп. Андрея Рублева на написание иконы «Троица», этого величайшего и непревзойденного шедевра в истории мировой иконографии.
Как известно из Писания, Аврааму явился Господь в виде трех странников. Но та простота и ясность, с которой этот библейский эпизод, казалось бы, свидетельствует о троичности Божества – кажущаяся. Дело в том, что в обширном святоотеческом наследии нет единого общего мнения по поводу того, кто же именно явился Аврааму, но существует две основные версии. Рассмотрим обе из них.
Согласно первой, Аврааму явился Сын Божий в сопровождении двух ангелов. Этой точки зрения придерживались св. Иустин Философ, св. Иларий Пиктавийский, блаж. Феодорит и св. Иоанн Златоуст. Подобное мнение святых отцов укоренено в том библейском факте, что некогда Сам Бог сказал о Себе Моисею следующие слова: «Человек не может увидеть Меня и остаться в живых» (Исх. 33:20). Подобный взгляд отражен и в Новом Завете. Апостол Иоанн в своем Евангелии пишет: «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» (Ин. 1:18). Поэтому существует мнение, что все ветхозаветные теофании (богоявления) это явления не Бога-Отца, но Второй Ипостаси, Сына Божьего. Кроме того, вспоминая об этом событии, апостол Павел пишет: «Страннолюбия не забывайте, ибо через него некоторые, не зная, оказали гостеприимство Ангелам» (Евр. 13:2). Поэтому мы можем сделать вывод, что подобный взгляд был весьма распространен на заре христианской эры.
Согласно же второй версии, Аврааму в виде трех мужей явилась сама Святая Троица. Этого мнения придерживались следующие отцы Церкви: св. Афанасий Великий, св. Василий Великий, св. Амвросий Медиоланский и блаж. Августин. Главным аргументом в пользу этой версии служит тот факт, что обращаясь ко всем трем явившимся мужам, Авраам обращался к ним в единственном числе: «Он возвел очи свои и взглянул, и вот, три мужа стоят против него. Увидев, он побежал навстречу им от входа в шатер и поклонился до земли, и сказал: Владыка! если я обрел благоволение пред очами Твоими, не пройди мимо раба Твоего» (Быт. 18:2–3). Именно это мнение прочно вошло в Православное Предание и впоследствии нашло отражение в церковной иконографии и гимнографии (Канон троичен, полунощница воскресная, глас 1, п. 3; глас 3, п. 7; глас 4, п. 3).
Ярче многих других ветхозаветных авторов (хотя тоже в форме таинственных намеков) о некой множественности в Боге говорит пророк Исайя: «И услышал я голос Господа, говорящего: кого Мне послать? и кто пойдет для Нас?» (Ис. 6:8). А вспоминая свое видение, Исайя описывает то, как Серафимы славословили Творца неба и земли: «И взывали они друг ко другу и говорили: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его!» (Ис. 6:3). Свт. Иоанн Златоуст, комментируя это тройственное ангельское славословие, в своем «Толковании на пророка Исайю» риторически вопрошает: «Почему они не однажды сказали это слово, и потом замолчали, и не дважды, и потом остановились, но прибавили тоже в третий раз? Не очевидно ли, что они поступали так, воспевая песнь Троице?».
В Новом Завете с еще большей ясностью говорится о троичности Бога. Но сразу необходимо отметить, что традиционно цитируемый в данном контексте отрывок из 1 Ин. 5:7, где сказано «Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и Сии три суть едино», никогда не следует использовать как доказательство Троичности Божества. Дело в том, что данный стих является позднейшей вставкой в библейский текст, и он отсутствует во всех ранних греческих рукописях Нового Завета вплоть до второй половины XVII века.
Начало публичного служения Иисуса из Назарета сразу ознаменовывается явлением Святой Троицы. Достаточно вспомнить момент, когда Христос принимает крещение от Иоанна: «И, крестившись, Иисус тотчас вышел из воды, – и се, отверзлись Ему небеса, и увидел [Иоанн] Духа Божия, Который сходил, как голубь, и ниспускался на Него. И се, глас с небес глаголющий: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение» (Мф. 3:16–17). Мы видим в этом событии присутствие всех трех Лиц Святой Троицы: Бог-Отец являет Свое присутствие через голос, нисходящий с небес, Бог-Сын принимает крещение в Иордане, Бог-Дух Святой сходит на Христа в виде голубя.
В самом конце Евангелия от Матфея, когда Христос дает последние повеления Своим ученикам, Он озвучивает то, что впоследствии станет крещальной формулой: «Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа» (Мф. 28:19).
Определенный интерес в данном контексте имеет и следующий отрывок из Нового Завета, в котором прослеживается некая троичность в отношении Бога благодаря характерной грамматической конструкции этого стиха: «Ибо все из Него, Им и к Нему. Ему слава во веки, аминь» (Рим. 11:36). Заключительное славословие, которым апостол Павел завершает свое Второе Послание Коринфянам, также указывает на троичность Божества: «Благодать Господа нашего Иисуса Христа, и любовь Бога Отца, и общение Святаго Духа со всеми вами. Аминь» (2 Кор. 13:13).
То, что человек создан по образу и по подобию Троичного Божества отразилось и на тройственной природе самого человека, что, несомненно, является некой печатью Творца в Его главном творении – человеке. Апостол Павел пишет: «Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте, и ваш дух и душа и тело во всей целости да сохранится без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа» (1 Фесс. 5:23). Этот стих свидетельствует о некой трехступенчатой иерархической структуре человека, в котором дух отвечает за связь человека с Божеством, душа – за эмоциональную сторону жизни, а тело, в свою очередь, – за пребывание души и духа в конкретных пространственно-временных условиях нашего материального мира.
Очень часто в церковной среде приходится слышать примерно следующий вопрос: «А какая разница, является ли Бог Троицей или нет? Какое практическое значение имеет троичный догмат? Какое влияние на повседневную жизнь верующего человека он может оказать?».
В данной связи необходимо отметить, что само по себе упорное, нераскаянное нежелание вникать в суть православного догматического учения ведет к тому, что верующий человек медленно, но уверенно скатывается в давно известную ересь адогматизма, которая постепенно отучает человека мыслить, притупляет духовное зрение и лишает способности отличать истину от лжи, свет от тьмы. Еще в 30-х годах ХХ века профессор прот. Георгий Флоровский писал: «У многих верующих создалась опасная привычка обходиться без всякого богословия вообще, заменяя его кто чем: книгою правил, или Типиконом, или преданием старины, или лирикой души. …Настало время, когда уклончивость от богословского знания и ведения становится смертельным грехом, стигматом самодовольства и нелюбви, стигматом малодушия и лукавства».
Церковь выстрадала и отстояла Троичный догмат в упорной борьбе с ересями, низводившими Сына Божьего или Святого Духа в разряд сотворенных существ, или же лишавшими их достоинства самостоятельных Ипостасей. Непоколебимость стояния Православной Церкви за этот догмат обусловливалось ее стремлением сохранить для верующих свободным путь ко спасению. Действительно, если Христос – не Бог, то в Нем не было подлинного соединения Божества и человечества, а значит, и теперь наше единение с Богом невозможно. Если Святой Дух – творение, то невозможно освящение, обожение человека.
Святитель Афанасий Великий, который в начале ІV века первым из святых отцов вступил в публичную полемику с антитринитариями, писал, что только Сын Божий, единосущный Отцу, мог Своим Воплощением, смертью и воскресением оживотворить и спасти человека, и только Дух святой, единосущный Отцу и Сыну, может Своим всемогущим благодатным воздействием освятить нашу жизнь и соединить нас с Богом.
Андрей Шиманович
